Колледж расщедрился на аренду самых шикарных мест – закрытой VIP-ложи с роскошным окном от пола до потолка, из которого открывается вид на арену. Однако праздничные бутылки «Дома» любезно отправил нам мой папаша. Говнюк в таком экстазе от нашей победы, словно сегодня на льду был он. Я даже слышал, как он хвастался одному из своих приятелей, будто научил меня финту, с помощью которого я забил в третьем периоде победную шайбу.
Брехня. Ничему старик меня не учил. С момента, как я стал способен держать в руках клюшку, он тратил деньги на тренеров, инструкторов и всех прочих, кто мог сделать его единственного сына суперзвездой. В этом надо отдать ему должное – он охеренно хорошо умеет ставить свою подпись на чеках.
Каннинг и его парни сейчас на льду, под тем же прессингом, с которым недавно столкнулись мы. Тренер разрешил нам выпить по бокалу шампанского. Завтра вечером мы играем в финале, и он хочет, чтобы мы оставались на пике формы. Обо мне, впрочем, он может не беспокоиться. Я прихлебываю рутбир – не только назло отцу, но из-за того, что, пока смотрю игру, мой желудок скручивается в узел, и алкоголь сделает только хуже.
Я хочу, чтобы «Рейнер» выиграл.
Я хочу выйти против Каннинга в финале.
Я хочу притвориться, что у меня не осталось чувств к этому парню.
Похоже, мне придется удовлетвориться двумя желаниями из трех. Потому что я не могу притвориться, что Каннинг мне безразличен. Это попросту невозможно после того, как я увидел его вчера.
Черт, как же хорошо он выглядел. Воплощение Калифорнии, большой, светловолосый и сексуальный дьявол. С задумчивыми карими глазами, что для блондинов редкость. Правда, сам Джейми, сколько я его знаю, никогда своей внешностью не кичился. Иногда мне кажется, что он даже не понимает, как чертовски горяч.
– О-о-о… черт, – восхищенно восклицает кто-то из наших, когда игрок «Рейнера» забивает то, что вполне может стать голом турнира.
«Рейнер» приехали побеждать. Они играют агрессивно, все время нападают. «Йель», кажется, не пробил по воротам и дюжины раз – и это при том, что вовсю идет третий период. Каннинг останавливает все шайбы, кроме одной, да и та оказывается в воротах чисто случайно – добиванием после рикошета от стойки. Я практически слышу свист, с которым она проносится мимо перчатки Каннинга, обогнав его всего на наносекунду.
Счет теперь равный. 1:1, и играть еще пять минут. Я ловлю себя на том, что сижу, затаив дыхание, и мысленно заклинаю нападающих «Рейнера» срочно что-нибудь предпринять.
– Этот твой Каннинг непоколебим, как скала, – сообщает мне Кассель, делая изящный глоток шампанского, словно он чертова королева Англии.
– Под прессингом он хорош, – соглашаюсь я. Мой взгляд прикован к площадке. Левый вингер «Йеля» только что сделал расхлябанный кистевой бросок, который Каннинг с легкостью останавливает. Его поза выражает скуку, когда он удерживает шайбу перед тем, как передать ее одному из своих нападающих.
Игроки «Рейнера», бросаясь в атаку, прорываются за синюю линию.
Но я все еще думаю о последней попытке «Йеля» забить. О том, как Каннинг встречал противника. И не сосчитать, сколько раз в таком же положении был я сам, когда летел навстречу воротам и швырял в своего приятеля шайбы.
Кроме последнего раза, когда в сетке вместо него стоял я – последним барьером между Джейми Каннингом и минетом.
Мне нравится думать, что я дал ему выиграть не нарочно. Азарт у меня в крови, и так было всегда. Неважно, насколько сильно мне хотелось, чтобы член Каннинга побывал у меня во рту. Неважно, что, если б победа досталась мне, то я бы не стал требовать от него выполнения условий нашего спора. Я защищал ворота как мог. Изо всех сил… наверное.
Ведь когда мимо меня просвистела та шайба, то в глубине души – и это бессмысленно отрицать – я возликовал.
– Так что, с учетом сказанного, я не стану лить слезы, если они продуют, – говорит Кассель и, усмехаясь, поворачивается ко мне. – Знаю, он твой дружбан и все такое, но лично я предпочел бы сыграть против вратаря «Йеля», чем против этой непрошибаемой стенки.
Кассель прав. Как противник Каннинг куда опаснее. Слабые места, которые были у него в прошлом? Их больше нет. Теперь он, блин, настоящая звезда хоккея. Неудивительно, что его вернули в основу.
И все же я не желаю Каннингу поражения. Я хочу увидеться с ним в финале. Я хочу увидеться с ним. Точка. И по своему опыту знаю – если его команда проиграет, то он вряд ли будет в настроении пересечься, провести вместе время, снова сойтись…
Отсосать друг другу?
Я гоню эту мысль. Ничему меня, блин, жизнь не учит? В последний раз, когда в уравнении возникло слово сосать, я потерял лучшего друга.
Забавно… Наверняка у любого человека есть какие-то слова, о которых он сожалеет. Нечаянно нанесенное оскорбление. Признание, которое хочется взять назад. Или… я не знаю, тупая шутка, которую стоило удержать при себе.
О каких словах сожалею я? «Давай посмотрим порнуху».
Стоило мне произнести их, и все, точка невозврата оказалась пройдена, и я даже не могу свалить вину на спиртное, потому что несколько глотков не делают меня пьяным. Я знал, что делаю. И во что вовлекаю Каннинга. Я собирался забрать награду, которую – вот ирония-то – выиграл он. Проклятая награда была его, но на самом деле в выигрыше оказался я. Потому что я хотел прикоснуться к нему сильней, чем сделать следующий вдох.
До сих пор помню шок на его лице, когда я открыл на ноуте порносайт. Выбрав первую попавшуюся скучную сцену – скучную для меня, – я поставил ноутбук на матрас, а сам с невозмутимым видом развалился на нижней койке.
Довольно долго Каннинг не двигался с места. Я напряженно ждал, что он сделает: сядет ко мне или залезет на верхнюю койку. Не поднимая глаз, я передал ему фляжку. Услышал, как он отхлебнул и проглотил на вздохе. А потом припарковал свою задницу рядом со мной.
Несколько минут я не осмеливался взглянуть на него. Мы лежали на спине и, передавая друг другу фляжку, смотрели на экран, где два чувака развлекались с грудастой блондинкой.
– Как бы ты сравнил свою технику и ее? – Каннинг захихикал над собственной колкостью, его живот затрясся, хоть он и продолжал смотреть в ноутбук.
Для него происходящее было всего лишь забавным результатом нашего спора. Он собирался вдоволь надо мной поиздеваться – как было между нами заведено.
Но для меня это не было шуткой. Весь прошлый год я провел, пытаясь принять свою все более очевидную тягу к мужчинам, и то, насколько неловким вышел мой первый раз с девчонкой из школы, красноречиво говорило само за себя. Она не нравилась мне, но я считал, что обязан попробовать. Убедиться наверняка. Я едва сумел возбудиться, да и то у меня встал лишь потому, что я думал…
О Каннинге. Я думал о Джейми Каннинге.
Я уже давно был влюблен в своего лучшего друга. Но сказать об этом ему – натуралу – не мог. Мне оставалось только одно: при случае подыграть.
– Ну, с клюшкой я всегда умел обращаться.
Джейми фыркнул.
– Только ты способен хвастать даже на эту тему.
– Каннинг, я сто раз говорил тебе. Главное – не бояться. Что бы там ни было.
Господи, каким же я был придурком. Потому что никаким страхом в этом уравнении и не пахло. Лежа рядом с Джейми, я переживал одно: абсолютное, яркое до боли желание. В тот год я по пьяни пару раз обжимался с одним парнем из школы, мы даже подрочили друг другу, но и тогда я не был на сто процентов уверен.
Лежа рядом с Каннингом на кровати, я пылал уверенностью.
Блондинка на экране стонала как ненормальная. Ее жарили в оба конца, и ей это нравилось. Каннинг на какое-то время затих. Я лежал, стараясь дышать ровно. Но спустя минуту не удержался и украдкой взглянул на его пах. И у меня перехватило дыхание, потому что – с ума сойти – он был возбужден. Его спортивные шорты распирала длинная, толстая эрекция. У меня тоже был стояк, и я знал, что он это видит. Он, наверное, думал, что все дело в порно. Черт, это была единственная причина, почему он завелся.
Но не я. Мой член вожделел его.
Он судорожно сглотнул.
– Интересный выбор, Весли. С учетом ставки. Я не собираюсь заставлять тебя мне отсасывать. – Он усмехнулся. – Лучше посмакую приятное знание, что ты наконец-то выписал чек, оплатить который не сможешь. – Он поднял свои потрясающие глаза к потолку, отчего мою кожу еще сильней опалило жаром.
– То есть? – Я надеялся, он не слышит, каким хриплым от похоти стал мой голос. – Думаешь, я зассу отсосать тебе?
Он повернулся, чтобы посмотреть мне в глаза…
– Да, твою мать!
Вопль нашего капитана выдергивает меня из воспоминаний. На арене творится полное сумасшествие, фанаты орут, табло ярко вспыхивает, и на всех экранах загораются огромные желтые буквы – ГОЛ!
Мой желудок ухает вниз, точно мешок с кирпичами, когда я осознаю, кто забил.
«Йель».
Проклятье. «Йель» забил, а я настолько ушел в себя, что пропустил этот момент. Счет теперь 2:1, и до конца полторы минуты.
– Я отвлекся, – говорю я Касселю. – Что случилось?
– Один из защитников «Рейнера» принес своим самый тупейший в мире штрафной. – Он изумленно качает головой. – Этот идиот просто взял и подарил «Йелю» победу.[14]
Нет. Они еще не выиграли. «Рейнер» еще может собраться. Черт, у них еще есть время.
– В меньшинстве у твоего парня нет шансов, – добавляет Кассель.
Узел внутри меня сжимается. Можете говорить о «Йеле» все, что угодно, но в большинстве они играют лучше всех команд в НАСС. Всякий раз, когда перед игрой с ними мы выходили из раздевалки, наш тренер повторял одну и ту же мрачную фразу: «Сядете на скамейку – считайте, что проиграли».
Я молюсь о том, чтобы эти слова не оказались пророческими, чтобы «Рейнер» смог отыграться, но небо мои молитвы не слышит.
Над трибунами «ТД-гарден» ревет финальный гудок.
И «Рейнер» проигрывает.